На обратном пути нас обогнал серый «Мерседес». Бросилось в глаза то, что на нем не пяти, а трехзначный номер. Наш водитель пояснил: «машина члена семьи шейха».
Проехали Ковровый рынок: вдоль дороги тянутся, примыкая друг к другу вместительные каркасные павильоны с тысячами шелковых ковров, висящих на длинных перекладинах и вешалках. Размером от одного до тридцати квадратных метров. Формы самые затейливые – овальные, фигурные, прямоугольные, круглые. Фактура нежная, бархатистая, приятная на ощупь.
Перебирая в памяти впечатления от посещения суперсовременного города Дубаи, трудно поверить, что сорок-пятьдесят лет назад на земле «донефтяных арабских эмиратов» было всего несколько небольших городков с домами из дикого камня, обмазанных глиной. А все остальное пространство, покрытое песками и скалами с редкими оазисами, населяли вольные племена кочевников – бедуинов (bedawon – житель пустыни), сосредоточивающихся жарким, сухим летом вокруг оазисов и уходящих на верблюдах кочевать по скудным пастбищам с отарами короткошерстных овец с октября до апреля.
Исторической прародиной бедуинов являются внутренние территории Аравийского полуострова. Представители этого народа отличаются худощавым, жилистым телосложением, выносливостью и привычкой ко всякого рода неудобствам. Тысячелетиями презирая земледельческие племена, считая труд на земле уделом рабов, они в конце ХХ века все же не устояли перед достоинствами оседлой жизни и сменили свои разборные палатки на двухэтажные особняки, а своих верных друзей – верблюдов на «Тойоты».
У бедуинов никогда не было документов. В недалеком прошлом они не признавали границ, и в поисках лучших кормовых угодий странствовали со своими стадами из одной страны в другую. Бедуины – один из самых древних и самоизолированных народов на земле. Но в последние десятилетия верность обычаям и традициям предков ослабла. Например, не редкостью стали смешанные браки между бедуинами и арабами.
Живут кочевники в палатках из толстой грубой материи, которую женщины ткут из козьей и верблюжьей шерсти на узких ткацких станках, а затем сшивают в широкие полотнища для палатки. Когда племя перекочевывает, каркас палатки и полотнища сворачивают и перевозят на верблюдах. Палатка состоит из женской и мужской частей. В каждой из них свой очаг. Основная нагрузка в семье, как обычно, лежит на женщинах: выпас скота, приготовление пищи, пошив одежды. Посторонним мужчинам к женщинам приближаться запрещено.
Если путник, зашедший к бедуинам, не торопится, он должен в знак этого снять обувь. В числе самых известных и развитых традиций этого народа – кофейная церемония. Она состоит из строго упорядоченной последовательности действий. Сначала жарят зерна, затем мелют их в ступке и музыкой приглашают гостей и соседей в гости. Варят кофе в специальной посуде и первую каплю напитка выливают на землю. Потом его дегустирует хозяин, и только после этого разливают всем пришедшим, подавая против часовой стрелки.
Среди бедуинов много еще таких, кто безошибочно укажет, где копать колодец, легко без компаса ориентируясь по звездам и рельефу местности, проведет караван к цели, предскажет заранее песчаную бурю, чем, возможно, спасет соплеменников от гибели в сыпучих клубах оживших барханов.
Многослойная, легкая одежда обеспечивает отличную циркуляцию воздуха и в то же время поглощает солнечные лучи. Ткань, обмотанная вокруг головы и шеи, задерживает потерю бесценной в пустыне влаги и одновременно защищает лицо от мелкого сухого песка.
Кочевые становища бедуинов еще в середине ХХ века и сверкающие стеклом толпы небоскребов в начале ХХI века – таковы контрасты в богатой нефтью стране Персидского залива.
Хотя если честно, при всем восхищении перед грандиозностью архитектурных фантазий человеческого разума, ощущаешь себя возле них ничтожной мошкой. В современных постройках нет уюта и тепла. Жизнь в них превращается в бедное эмоциями функционирование по заданной программе. Душа рвется из подобного железобетонного творения цивилизации к дымному очагу свободного бедуинского кочевья, к настоящей жизни, туда, где для счастья не требуется сложноустроенного скопища материальных ценностей, а все просто, естественно и понятно.
Арабские горки.
Сегодня после головокружительного ралли по сыпучим хребтам мой организм получил годовую порцию адреналина. Для любителей подобных «инъекций» в Эмиратах отведен живописнейший уголок пустыни. Песок здесь идеально чистый, красивого, красно-коричневого цвета, а стандартные трех, пяти – метровые барханы сменяются хребтами в 50-70 метров высотой!!! Их резкие гребни и пики, клубящиеся песчаной поземкой, разделяют глубокие котловины, узкие ущелья.
Наша группа адреналиновых наркоманов носилась по ним на четырех джипах больше часа. Асы-водители то бросали машины отвесно вниз, то неслись на штурм вертикального гребня так круто, что, казалось, вот-вот опрокинемся вверх колесами. То вдруг, оседлав сползающую вниз рыжую лавину, вырывались из нее по косой, невидимые в вихрях вспененного колесами песка, на самый пик, где замирали с висящими в воздухе передними колесами. Застыв в таком положении на несколько секунд, перевешивались вперед, на обратную сторону гребня одним наклоном тела водителя и опять падали вниз.
Наконец все взлетели на трехпиковый местный «Эверест» и облепили его со всех сторон как мухи. Поймав точку равновесия, замерли на одной из вершин и мы. От нас во все стороны тянулись песчаные «хребты», а в двух-трех километрах дыбились еще несколько «горных массивов» с дымящимися пиками. Дальше за ними простиралось, заполняя все пространство, море более низких барханчиков, изо дня в день перемещающихся по воле ветров. На западе красота открывшейся панорамы дополнялась великолепным закатом: раскаленное докрасна светило, казалось, расплавило пески на горизонте и залило небо розово-пурпурным свечением, неуловимым образом, переходящим над нами в синий. Вокруг царили такая тишина и покой, что слышно было, как шуршат сдуваемые с острого гребня языкастые струйки песка.
На соседних пиках застыли три других джипа. Мне было чертовски приятно сознавать, что наш водитель оседлал самый высокий. Как только солнце село, джипы одновременно, словно по команде сорвались вниз и понеслись через «хребты», как взбесившиеся тараканы, обратно к черной ленте, всё еще пышущего жаром асфальта. Ко второму пескодрому мы подъехали уже в полной темноте. (Вечерние сумерки в этих широтах очень короткие: раз – и декорация сменилась).
Здесь на квадрациклах носились уже сами туристы. Из нашей группы один я отважился погонять по песчано-гравийным барханам при свете фар мини-вездеходов. Барханы невысокие (не более пяти-семи метров) но, хорошо разогнавшись, мне удавалось пролетать по воздуху метра два-три. От остроты и новизны ощущений при полете за рулем ревущего «коня» сердце сжималось от ужаса и ликования …
Заключительным и красивым аккордом программы этого памятного дня стало посещение бедуинской деревни, построенной в пустыне специально для туристов. Во тьме безлунной ночи ее выдавали яркие костры, горящие на деревенской площади. У ворот стояло уже не меньше полусотни джипов. В прыгающем свете от языков пламени бедуинская деревня, верблюды, глубокий каменный колодец, арабы в белых одеяниях, жаровни с мясом, масляные светильники, аромат дыма кальяна воспринимались как ожившие картины далекого прошлого.
Взошла улыбчивая луна с овальной щербинкой сверху, а не с боку, как на нашей широте. В хорошо освещенном тростниковом павильоне каждый мог облачиться в галабию из белого плотного холста и почувствовать себя на время почти бедуином. Я еще водрузил на голову красный, в белую клеточку платок, придавив его сверху черным двойным тяжелым «обручем» - икалом. Ко мне подвели богато украшенного одногорбого верблюда. Он, поджав ноги, лег на песок и, едва я успел сесть в седло и вцепиться в деревянную ручку, поднял меня, после двойного размашистого наклона, почти на трехметровую высоту. Несколько прекрасных кадров запечатлели гордость пробудившуюся во мне от сознания того, что я как настоящий бедуин могу лицезреть пеших людей, копошащихся подо мной в песке.
Внутри деревенской ограды нас ожидали разложенные на длинных столах под двускатными тростниковыми навесами горы мяса, рыбы, лепешек, фруктов. Каждый приехавший накладывал себе на тарелку то, что приглянулось, и садился на подушки перед низеньким столиком, примыкавшим к обширной прямоугольной площадке, устланной коврами. Когда ужин был в разгаре, раздалась зажигательная восточная мелодия, и на неё вышла танцовщица. После нескольких темпераментно исполненных танцев народ так разошелся, что самые заводные присоединились к ней и стали подтанцовывать. Вопреки сложившемуся стереотипу о закомплексованности россиян, как раз наши соплеменники и задавали тон общему веселью. Те же, кого не вдохновил танец живота, направились в кальянную и удобно развалившись на подушках, принялись цедить ароматизированный дым.
Курение кальяна вошло в моду в странах Персидского залива относительно недавно. Пришло оно из Турции в середине 17 века. Арабы быстро пристрастились к этому развлечению, и теперь считают его своей национальной церемонией.
Возможно, есть смысл напомнить, что кальян состоит из четырех частей: мундштука, верхушки кальяна, трубки и сосуда с водой. Для получения дыма используется специальный табак, листья которого вымачивают в различных ароматизаторах. Его кладут в чашечку и накрывают горящими угольками. Душистый дым, проходя через воду, находящуюся в колбе кальяна, охлаждается, увлажняется и очищается от вредных смол и примесей, содержащихся в табаке. Я за свою жизнь несколько раз курил кальян и могу поделиться опытом – если курить недолго (5-7 затяжек), то это доставляет удовольствие. В дальнейшем приятные вкусовые ощущения приглушаются, а в голове возникает тупая боль. У кого-то, возможно, всё происходит иначе…
Возвращались в отель «Океаник» поздно ночью. Навстречу нашему автобусику один за одним неслись со стороны скалистых гор в сторону Дубаев громадные самосвалы «VOLVO», груженые камнями. Всего в этой колонне я насчитал около трехсот автомашин! За ночь (днем им не разрешается ездить) они делают по два-три рейса на побережье Персидского залива, где ссыпают грунт в море под площадки для новых вилл и отелей.
Дороги в Эмиратах в прекрасном состоянии. Их строительство и содержание, в сравнении с нашими российскими, обходятся государству в копейки. Грунт здесь жесткий, песок и битум под рукой, морозов, плывунов да оползней не бывает.
Основные магистрали на всем протяжении освещены. Ограничение скорости на автострадах 120 км/ч, но арабы гоняют и по 150. Полицейских за всё время видел только два раза, но на ДТП они выезжают и оформляют протокол очень оперативно: нормативное время, независимо, в городе происшествие или на трассе – не более получаса.